Краковское гетто во время немецкой оккупации Польши (Краков). Гетто в период второй мировой войны Гетто во время второй мировой

Гетто(от итал. Getto) - часть города, выделенная в средние века в странах Западной и Центральной Европы для изолированной жизни евреев. Иногда термин использовался для обозначения района города, где жило дискредитированное население. Во время второй мировой войны– концлагерь, созданные гитлеровцами для уничтожения еврейского населения, являлось частью оккупационного режима политики геноцида и расизма .

Современные исследования выделяют два основных типа гетто: «открытое» и «закрытое». Характерными признаками первого являются наличие еврейского совета (юденрата) и его отделов, регистрации и идентификации евреев соответствующего населенного пункта, выполнение еврейской общиной трудовых функций, организация сбора контрибуций. Его отличие от гетто «закрытого» типа состоит в отсутствии специально отведенного для проживания еврейского квартала, огороженного проволокой или каменной стеной от остального мира. Для первого типа характерно обособление евреев от остального мира, для второго – их полная изоляция . Гетто «закрытого» типа кроме внутренней охраны (еврейская служба охраны или еврейская полиция), имело так же внешнюю охрану (немецкие войска). «Закрытый тип» гетто также называли еще «транзитным». Его можно рассматривать, как удобное место перед уничтожением. Если до начала войны преобладали гетто «открытого типа», то после – стали лидировать «гетто закрытого типа», так как второй тип был удобнее как транзитное место перед уничтожением. Не удивительно, что на оккупированной территории СССР существовали гетто только закрытого типа. Немецкий историк Хельмут Краузник (Helmut Krausnick) писал: «Не вызывает сомнения, что по мере того, как разрабатывалась идея Гитлера об уничтожении России, его последнего противника на континенте, его все более и более захватывала мысль, которую он издавна формулировал как "окончательное решение", истребление евреев захваченных территорий. В марте 1941 г. (самое позднее) он впервые открыто заявил о намерении расстреливать политических комиссаров Красной Армии и тогда же издал приказ об уничтожении всех евреев, который хотя и не был когда-либо записан, упоминается неоднократно при различных обстоятельствах .»

Во-вторых, в гетто закрытого типа появлялась возможность увеличить продолжительность рабочего дня, организуя производство на территории, полностью, исключая контакт с внешним миром и местным населением; так же отпадала необходимость доставки узников к новому месту работы .

Как правило, гетто состояло из нескольких десятков улиц и переулков (крупные гетто; гетто создаваемые в районных центрах, как правило, состояли из 2-5 улиц и 4-6 переулков) с площадью. Иногда гетто огораживали так, чтобы в центре оказывалось еврейское кладбище, если же план местности не позволял так сделать, тогда гетто отгораживалось от кладбища полностью). В конце улицы (как правило, центральной) находились центральные ворота, которые охранялись немецкими солдатами и еврейской полицией. Со временем в ограде могли быть проделаны еще несколько проходов для евреев, работающих за пределами гетто. В связи с планом строения гетто, можно выделить одну особенность: если гетто помимо центральных ворот, имелись боковые, а так же еврейское кладбище и огромную площадь, о гетто, как правило, существовала больше полугода, если же в гетто были только одни ворота, не было еврейского кладбища, то гетто, как правило, не существовало больше полугода. Например: смолевическое гетто- состояло из 3 улиц и 3 переулков, было огорожено колючей проволокой, имело только центральные ворота, не имело кладбища и большой площади- просуществовало около 3 недель; ковенское гетто-состояло из нескольких десятков улиц с площадью и еврейским кладбищем посередине, также имелся огромный пустырь в северной чести гетто- просуществовало больше года.

Развитие научных знаний
Славу и известность сунской культуре обеспечила не в последнюю очередь ее глубокая органичная приверженность древней культурной традиции, зачастую по-новому осмысленной. В частности, это ярко проявилось в трех культурных нововведениях сунского времени - изобретении пороха, компаса и ксилографии (печатание с резных досок). Принципиальн...

Петр 1 и духовенство
Наиболее сложным образом складывались отношения Петра с духовенством. Рассматривая их необходимо, прежде всего, обратиться к существу русской православной традиции. Первоначально организация русской церкви начала формироваться вскоре после крещения Руси. Сначала это была митрополия константинопольская патриарха. В Древнерусском госуда...

Крупные мероприятия Ставки Верховного Главнокомандующего по обороне столицы
К началу наступления немецко-фашистских войск под Москвой на дальних подступах к столице оборонялись три наших фронта: Западный (командующий генерал-полковник И. С. Конев), Резервный (командующий Маршал Советского Союза С, М. Буденный) и Брянский (командующий генерал-лейтенант А.И.Еременко). Всего в их составе в конце сентября насчиты...

2. Гетто и их типы. Общий план строения гетто

3. Повседневная жизнь узников гетто

Сохранившиеся документы и воспоминания позволяют реконструировать модель жизни в гетто.

Помимо евреев данного населенного пункта, в гетто помещались так же евреи из соседних населенных пунктов, а так же смешенные семьи, где только один из супругов был евреем. Все это приводило к тому, что теснота в гетто была невыносимая. На каждого жителя приходилось по 1,5 кв. м, и это при условии, что дети не принимались в расчет .

Из воспоминаний узницы Ковенского гетто:

На пришлось разместится в отдельной комнате размером 3х4 метра, в которой не было ничего кроме 4х кроватей и уборной. С наружи в конце коридора находились маленькая кухня и душ .

Из воспоминаний Ющенко (Петровской) Надежды Ивановны, жительницы г.Смолевич:

В г.Смолевичи евреев было около 3-3,5 тысяч. Когда началась война, для проживания евреев немцы выделили 2 улицы, где до этого от силы жило человек 500 .

Из воспоминаний Леонида Гершоновича Мелошера, бывшего узника Минского гетто:

Всей семьей мы переселились в гетто… Было очень тесно-на каждой койке разместилась семья .

С первых же дней оккупации евреи были ограничены в передвижении. Это касалось, прежде всего, передвижения их по месту проживания. В некоторых городах для них был установлен особый комендантский час. Были введены запреты на создание еврейских общин, запрет на эвакуации, запрет доступа и общения с евреями :

Нам запрещено было покидать гетто. Вне зависимости от численности семьи нам полагалась для жилья одна комната. Мы оказались отрезаны от остального мира, лишены контактов с другими еврейскими общинами; мы остались абсолютно без всякой защиты. Не существовало беспристрастных судов или независимого правительства, к которым можно было бы обратиться. Не обладали мы равным образом никакой политической силой, как и доступом к тому, что сегодня называют масс-медиа. Нас окружали немецкие войска .

Как уже отмечалось раннее, евреи не считались людьми в нацисткой идеологии, следовательно они должны были быть уничтожены.Но уничтожить всех сразу, было практически не выполнимо, кроме того шла война, следовательно нужны были бесплатные рабочие руки, которые можно было бы отправить на самые грязные и каторжные работы, и о здравоохранение которых не нужно было волноваться. Трудовой повинности подвергалось местное население оккупированных территорий в возрасте с 18 до 50 лет. Для евреев эти рамки были иными: рабочим считались евреи с 14 (в последствии-с 12) до 60 лет . Узников использовали на самых тяжелых и вредных для здоровья работах, а под час с и бесцельные, с целью издевательства .

Мы работали каждый день кроме воскресенья и тех дней, когда немцы проводили акции (расправы). Работу, которую нам приходилась выполнять была самой грязной и унизительной. Мы с матерью работали в госпитале Kriegslazerett для раненых немецких солдат, который находился в деревне недалеко от Ковно. Наша работа заключалась в наведении порядка в душевых и туалетах. Самая грязная работа была наша: плевки, лужи мочи и испражнения нацистов, гнойные бинты и тому подобное-все это мы должны были убрать, вычистить, отмыть .

Если говорить о Минском гетто, то здесь (как и везде) использование рабочей силы евреев шло двумя способами: путем сдачи еврейской рабочей силы в наймы организациям или частным предприятиям, или путем эксплуатации на подчиненных нацистам производствах . Но, что еще более ужасно, рабочая сила евреев рассматривалась немцами, как движимая собственность, естественно, что к ней должны были быть применены санкции, как к движимой собственности. Что лишний раз показывает, что евреи не имели человеческого лица в нацисткой идеологии. К ним относились подобно древнеримским рабам или американским неграм.

Не работать в гетто было нельзя. Так как в противном случае человек бы просто умер от голода. Немцы выпустили продовольственные карточки на основные продукты питания, которого было совершенно недостаточно для поддержания жизни: несколько граммов хлеба или муки, несколько клубней овощей, ни стебелька зелени, не говоря уже о фруктах, мясе или жирах .

И здесь нет ничего удивительного. Система распределения продуктов на оккупированной территории для местного населения была организована по остаточному принципу: в первую очередь снабжался верхмат, затем германские подданные, фольксдойчи, нееврейское население. Евреи занимали последнее место в этой иерархии. При распределении продуктов по карточкам, многие их виды (мясо, крупа, жиры) были евреям не доступны вообще. Норма хлеба для евреев была в 2 раза меньше, чем для остального населении. Если рассматривать Минское гетто, то тут продовольственная проблема стояла еще острее. Продовольствие тут зависело более от случая, чем от распоряжения оккупационных властей. Но предприятиях города составлялись списки рабочих, на получение продуктовых карточек.

Магазинов в гетто не было. Работающие евреи получали мизерные пайки, или талоны, или денежные выплата, которые были в 2-3 раза меньше, чем у нееврейского населения. Этот факт подтверждается воспоминаниями:

Магазинов, лавок и тому подобных заведений в гетто не было. Если у нас было за что купить (а так было только первые 2 месяца жизнь в гетто, когда у нас еще сохранялись кое-какие сбережения из прошлой жизни.), то нам приходилось покупать продукты у местного населения, которое, радуясь случаю разбогатеть, брало с нас втридорога. Немцы нам не платили, а если платили, то изредка, такими мизерными суммами, что на них даже в мирное время трудно было бы что-нибудь купить .

По этим причинам голод в гетто был страшный: самым деликатесным блюдом считались оладьи из картофельных очистков.

Покинув гетто, мы внимательно смотрели по сторонам в надежде найти что-нибудь съестное. Это мог быть полусгнивший турнепс, валяющийся на поле, или корка хлеба, оброненная кем-то случайно-абсолютно все. Мы хватали это мгновенно, стараясь только, чтобы не заметил конвой. Если мы сильно хотели есть, мы проглатывали это на месте, но в основном старались принести домой. Иногда, в больнице нам могло повезти: какой-нибудь бедолага с ампутированными ногами, или нянечка с добрым сердцем могла дать нам кусочек хлеба, что само по себе было уже большой удачей. А тот день, когда удавалось съесть бутерброд с колбасой, подаренный каким-нибудь раненным солдатом, запоминался надолго. Голод был настолько ужасен, что многие девушки, поступаясь всеми канонами и обетами, отдавались немецким солдатам в надежде получить хоть корочку хлеба .

Многие, особенно дети, умирали от голода, от недостатка витаминов и минералов. Но тем, кому удавалось избежать страшной участи, умереть от голода, не были застрахованы, что они не умрут от болезней. В условиях абсолютной антисанитарии, постоянного страха и каторжной работы было не возможно выжить ослабленному голодом организму. Но, что было еще более страшным, если кто-то заболевал, никто уже не мог ему помочь. С первых же недель оккупации были введены деления медико-санитарных учреждений на «арийские» и «неарийские».У последних изымались все сколь-нибудь ценное оборудование и медикаменты. При снабжении больниц продуктами питания, нормы для евреев были значительно ниже. Врачи-евреи (за исключением особо ценных) изгонялись из «арийских» больниц и лишались права иметь частные кабинеты в гетто. В результате, смертность среди еврейского населения от истощения и эпидемий была в несколько раз выше, чем у остального населения .

В Минске, ситуация была почти такой же, как и во всей оккупированной Европе. Приблизительно в середине декабря 1941г В.Кубе подписал распоряжение о выплате помощи населению оккупированных территорий в случае болезни. Последним пунктом распоряжения, евреям в помощи было отказано. Но, чтобы не допустить распространения болезней, уже летом 1941 года оккупационные власти запланировали открыть в минском гетто 2 больницы (в них работали только евреи) .

Кроме голода и болезней, евреев преследовало вечное клеймо в прямом и переносном смысле. В простонародии их называли «латы» или же «щиты»,но предназначение их от этого не менялось. Желтые звезда Давида, которые пришивались на плечах и на груди, знак, который был священным символом всех иудеев, а теперь стал клеймом, лишавшим человека всякого достоинства, прав и свобод. «Латы» пришивались сразу после переселения в гетто. С этого момента появляться на улице в одежде без соответствующего знака было строго запрещено.

Одежда тоже представляла собой жалкое зрелище. Это были лохмотья, жалкие обрывки ткани, отдаленно напоминавшие одежду. Во время переселения в гетто, с собой можно было взять только самое необходимое. Также очень сильно евреи страдали и от переселения с одной улицы на другую. Переселяли всегда молниеносно, чтобы никто не успел захватить свои вещи. После нескольких таких переселений у людей не оставалось ничего, кроме того, что на них было во время очередной акции.

В гетто евреев согнали настолько быстро, что они даже не успели с собой ничего захватить, исключая золота и особо ценных вещей, которые они всегда носили при себе, - вспоминает жительница г.Смолевич Павловская (Петровская) Клавдия Николаевна .

Еще можно привести такой пример из воспоминаний жительницы г.Смолевич Ющенко (Петровской) Надежды Ивановны: «После того, как евреев согнали в гетто, началась чистка еврейских домов. По улице пошли подводы, сопровождаемые немецкими солдатами и полицаями, которые сгружали все еврейское имущество в телеги и отправляли на станцию .»

Но даже, если узнику удавалось избежать голодной смерти, болезни и перемерзания еще не значило, что он прошел все. Оставалась еще самая жестокая и бесчеловечная грань существования в гетто-Aktionen, или акция-селекция работоспособного и неработоспособного населения, фактически превращавшаяся в тотализатор.

Жизнь в гетто была мрачной, угнетающей, рутинной и однообразной, перемежающейся жестокими трагедиями. Ежедневная рутина нашей жизни состояла из периодических убийств, построений и селекция, которые немцы именовали Aktionen (акции). Они систематически расправлялись с теми, кто не был в состоянии работать. Но никто не мог чувствовать себя в безопасности, даже если вполне годился к работе, потому что в равной степени мог стать жертвой абсолютно немотивированного убийства. Убивать нас им нравилось. У них была дневная квота на убийство- определенное количество евреев должно было быть ликвидировано каждый день. Нацисты просто хватали людей на улице или вытаскивали из жилища без какой-либо причины . Множество документов и воспоминаний свидетельствуют о том, что нацисты не щадили ни кого. Хватали женщин и детей .

Из воспоминаний Моисея Иосифовича Бруднера, бывшего узника минского гетто:

…На моих глазах Готтенбах(начальник минского гетто) повесил 9 еврейских женщин за то, то они обменяли вещи на продукты у русских. Их повесили публично на площади…Готтенбах ходил по гетто и выбирал самых красивых еврейских девушек, потом насиловал и убивал их. Он собирал группы людей, заставлял их петь, танцевать или драться между собой. А затем собственноручно расстреливал их. В 1942 году он отдал приказ всем сдать наручные часы, а затем,по истечении срока, ездил по гетто и осматривал левую руку. У кого находил часы, расстреливал на месте…Готтенбах собирал по воскресеньям людей около еврейского кладбища, связывал им руки, натравливал на них собак. Затем, истерзанных до полусмерти собаками людей расстреливали .

Известен тот факт, что в первую очередь репрессиям подвергалась всегда интеллигенция, самый образованный и социально уязвимый класс. В случае с гетто не было исключений. В первую очередь расстреливали людей с университетским образованием. Людей с высшим образованием всегда уважали, а в военные годы боялись (на оккупированных территориях). Такие люди, обладая ораторскими способностями и живой мыслью, могли повести за собой массы, организовать их на бунт и, как следствие, захватить власть. А так восстания в тылу верхмата были нежелательны в условии интенсивных военных действий, то возможных зачинщиков истребляли. Но отделить несколько тысяч людей с высшим образованием, от нескольких десятков тысяч узников довольно не просто. Решение было найдено очень быстро. Через несколько дней после заселения, через громкоговорители передали объявление, которое гласило, что для студентов университета и людей, имеющих дипломы, выделены рабочие места. Таких имеется несколько сот, а потому те, кто претендует на них в назначенный день должны явиться в установленное место. В назначенный день сотни молодых евреев собирались на площадке со своими дипломами. Их всех грузили в грузовики и увозили куда-то. Несколько дней о них ничего не было слышно. И лишь через неделю до гетто доходили слухи, что их всех расстреляли. Таков был единый план проведения «чистки» среди еврейского населения, или его еще можно было бы назвать «План устранения потенциальной угрозы».

В столице Белоруссии Минске проживало значительное еврейское население. В 1926 г. оно насчитывало 53700 человек, которые составляли 41% от населения города в целом (130000 человек). В 1941 г. еврейское население Минска составляло 80000 человек (около трети населения города). Германские войска вступили в Минск 28-го июня 1941 г. Лишь немногие евреи сумели покинуть город до его захвата немцами или укрыться в его "арийской" части. Несколько тысяч евреев, бежавших из Минска, были перехвачены германскими парашютистами, (которые высадились к востоку от города) и возвращены обратно. Немцы превратили Минск в столицу областного комиссариата (Generalkomissariat) Белоруссии. Областным комиссаром был назначен ветеран нацистской партии Вильгельм Кубе (Wilhelm Kube).

В первые же дни оккупации в городе состоялось несколько еврейских погромов. 8-го июля были убиты около 100 евреев, и на протяжении последующих недель расправы с евреями превратились в повседневное событие. 20-го июля был издан приказ о создании в городе гетто. Все евреи Минска получили распоряжение в течение пяти дней переехать в предназначенную для гетто часть города, а ее нееврейским жителям было приказано немедленно покинуть эти дома. Гетто включало несколько десятков улиц с площадью и еврейским кладбищем в центре. Район гетто не был окружен стеной, поскольку ее строительство заняло бы немало времени. Вместо этого его обнесли забором из колючей проволоки. В конце улицы Шорная находились центральные въездные ворота, которые охранялись немецкими полицейскими и сотрудниками полиции гетто. С течением времени в ограде были проделаны проходы для евреев, работавших за пределами гетто. В ноябре 1941 г. в гетто были проведены две "акции". Первая из них состоялась 7-го ноября (по-видимому, годовщина октябрьской революции была избрана неслучайно). В ходе нее погибли 13.000 евреев. Вторая "акция" состоялась 20-го ноября, и сопровождалась уничтожением 7000 евреев .

Можно представить какой страх и ужас охватывал людей, каждый день видевших такие зверства. Особенно тяжело приходилось родителям, смирившимся с собственной участью, но не согласных с такой судьбой для своих детей. Иногда они пытались договориться с местным населением, чтобы они взяли ребенка, пусть даже за большие деньги. Матери заворачивали своих детей в пеленки, а затем в грубую мешковину и передавали через проволочное ограждение. Многим действительно удалось так выжить.

Моя тетя рассказывала, - вспоминает Ющенко (Петровская) Надежда Ивановна, жительница г. Смолевичи, - что однажды, проходя мимо гетто, она услышала тихий окрик. Повернувшись, она увидела женщину с ребенком на руках по другую сторону ограждения. Женщина попросила взять ребенка на несколько дней, пока за ним не придут. Тетя была очень доброй женщиной. Она согласилась и даже не взяла никакой платы. Мать последний раз посмотрела на свое чадо, надела на него золотую цепочку и передала его через проволоку. На следующий день всех евреев расстреляли, а несколько дней спустя за ребенком пришел мужчина, назвал имя девочки и, поблагодарив, забрал ее. Больше тетя не видела не этого мужчину,не этой девочки .

Подобную историю рассказала и Павловская (Петровская) Клавдия Николаевна:

«Моя мама рассказывала, что один раз вечером в окно постучались. Когда мама вышла на крыльцо, то увидела мужчину, державшего сверток в руках. Мама сразу поняла, что это ребенок. Мужчина попросил, взять ребенка на пару дней, пока все не закончится (что он имел в виду, никто тогда не спросил). Мама согласилась. Мужчина дал денег на еду и одежду и ушел. Через несколько дней евреев расстреляли. А еще через неделю, ночью в окно опять кто-то тихо постучал. Это был тот же мужчина, отдавший ребенка. Он поблагодарил за помощь, дал немного денег и ушел. Больше его никто не видел ».

Кроме каждодневных работ и селекций евреи были обязаны платить контрибуции: все ценные вещи, золото, драгоценности должны были быть сданы в определенный день, в противном случае - расстрел.

В сентябре 1941г немцы издали распоряжение, по которому всем евреям ковенского гетто предписывалось сдать все имеющиеся у них драгоценности. Лица, рискнувшие спрятать золото, должны знать, что за каждое такое утаивание, сто заложников из числа евреев будут расстреляны….В назначенный день немцы делали обход по всем квартирам и забирали все имеющееся, причем делали это с бюрократической дотошностью:2 пары золотых сережек, одно колье…Но делалось это не для того, чтобы вселить в нас хоть какую-то надежду, а для того, чтобы солдатом ничего не удалось прикарманить .

Холод, голод, теснота, грязь, рабский труд, ежедневные казни-все это была задумано нацистами, чтобы лишить людей всякого человеческого достоинства. В гетто свирепствовали болезни, насилия расправы. С каждым днем оно становилось все пустее. Естественно, никто не сообщал, что нацисты собираются учинить расправу над евреями. Они говорили, что лишь хотят отделить трудоспособное население от не трудоспособного. Некоторые гетто имели долгую жизнь, подобно минскому и ковенскому они просуществовали несколько лет. Как правило, население таких гетто превышало 20-25 тысяч человек (такое количество людей расстрелять в один момент просто физически не возможно). И другой немаловажный фактор, который играл значительную роль в определении срока действия гетто, было местоположение гетто относительно крупных скоплений производств. Так, например, Минское гетто было расположено в одном из крупнейших производственных центров, где катастрофически не хватало рабочей силы. Поэтому нехватку рабочей силы пополняли из «движимого имущества» немецкой нации, бесплатной рабочей силы евреев. Другие же не проживали больше нескольких месяцев, как например смолевическое: приблизительно в сентябре месяце из гетто, под предлогом перевода в смиловичское гетто, колонной вывели всех узников, в том числе стариков, женщин и детей. О количестве можно судить по тому факту, что колонна по 5 человек в ширину пересекала железо-дорожный переезд с утра и до обеда. В районе д.Апуток колонну свернули. Пройдя метров 20 от дороги, евреи увидели заранее выкопанные ямы. Людей заставляли раздеваться до нижнего белья, затем подводили к ямам в шеренгу по 20-30 человек и расстреливали. Это кощунство длилось до поздней ночи. После чего были пригнаны крестьяне из соседней деревни Черницы для закапывания могил.

Заключение

Проблему Холокоста всегда изучать трудно, описывать ее еще труднее. Когда читаешь то, что происходило в гетто, невольно ужасаешься, как это можно было пережить. Когда слушаешь рассказы очевидцев, которые видели все своими глазами, не можешь поверить как это можно было вынести. Сегодня нельзя представить нашу жизнь без прав человека, социальной помощи, здравоохранения. Когда же изучаешь проблему Холокоста, невольно восхищаешься людьми, которые нашли в себе силы пережить все кошмары и лишения, не уронить собственного достоинства и реализовать себя после войны. Проблема холокоста- это, безусловно, та крайность, к которой может привести фанатизм и человеконенавистничество. Проблема геноцида и расоненавистничества всегда захватывала передовые умы и восторгала массы своей жестокостью.

Люди, обладающие незаурядными способностями и умением повети за собой массы всегда пытались скрыть свои ошибки, переводя ответственность на других. Иногда такими «другими» становились отдельные люди, иногда группы людей, а иногда целые народы и нации. Человеческая природа всегда немного определялась империализмом, желанием быть выше других. Но чтобы стать выше других, нужно и другим доказать, что ты выше. Как правило, это желание выливается в соперничество: насильственное и ненасильственное. И если выбирается второй путь, то это неизбежно приводит к рабству, геноциду и войне. Поэтому нашей задаче является сохранить эту страницу истории в памяти народов, в памяти наций, донести да нынешних и будущих поколений всю суровую правду, чтобы в будущем ни один народ мира не столкнулся с такой же проблемой.

Список использованной литературы

1. Катастрофа еврейства Советского Союза.Иехиам Вайц 2000 г. Открытый университет. Израиль. Издательство Открытого университета. Тель-Авив 61312 -187с.

2. Jundenfrei! Свободно от евреев: История Минского гетто в документах/автор-составитель Р.А.Черноглазова. - Мн. Асоб. дах,1999-395с.

3. Беларусь у Вялiкай Айчыннай Вайне 1941-1945/ энцылапедыя.Минск, 1990.

4. Нацистская политика геноцида и «выжженной земли» в Беларуси.- Минск, 1984

5. Памяць.Гiсторыка-дакументальная хронiка гарадоў і мястэчак Беларусі. Смалявiцкi раён и Жодзiна,-Мінск: Белта, 2000

6. Памяць.Гiсторыка-дакументальная хронiка гарадоў і мястэчак Беларусі. Маладзечана. Маладзечански раён,-Мiнск: Беларуская энцыклапедыя,2002

7. Памяць.Гiсторыка-дакументальная хронiка гарадоў і мястэчак Беларусі. Мiнск /у чатырох кнiгах/,-Минск: Белта, 2005

8. Бiблiятэка прапануе №1, 2002 год

9. Из воспоминаний жительницы Смолевич ющенко(Петровской) надежды Ивановны(дата рождения --август 1931г)//Личный архив автора.

Было. Уже в Польше вермахт утратил право претендовать на то, чтобы считать германских солдат не виновными в преступлениях против человечности. 20 января 1942 года в пригороде Берлина прошло одно из самых известных совещаний периода Второй мировой войны. Оно целиком посвящалось уничтожению целого народа - "окончательному решению еврейского вопроса". Впоследствии это заседание получило название " ...

Намагається дати об’єктивну оцінку, аналіз та власні пропозиції щодо вирішення нагальних питань для жителів сільської місцевості. Висновки Газета “Сільські вісті” являється об’єктом висвітлення проблематики сільського господарства України. В коло її зору потрапляють проблеми, важливі не тільки для держави, але й особисті жителів сільської місцевості. Рубрики видання орієнтовані на широке коло...

КНИГА ВРЕМЕН И СОБЫТИЙ

ЧАСТЬ ОДИННАДЦАТАЯ

Создание гетто на оккупированных территориях СССР. Жизнь в гетто. Их ликвидация

ОЧЕРК ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРОЙ

Создание гетто и рабочих лагерей на оккупированных территориях. Львов. Витебск. Минск

1

Татьяна Шнайдер, рабочий лагерь на Украине:

"Жили мы в старых грязных сараях, спали на голой земле или на перегное, оставшемся от скота и свиней. Очищали и ремонтировали дорогу от Звенигородки до Лысянки. Валили лес, корчевали пни… Работали на каменном и песочном карьерах, плели щиты для снегозадержания, дробили щебенку, таскали каток вместо лошадей…"

Григорий Басовский, Звенигородский район:

"Поместили нас в свинарнике, спали на голой земле. Работали на строительстве дороги и в каменном карьере от зари до зари. Кормили один раз в сутки – давали какую-то баланду и сто граммов хлеба из проса. После возвращения с работы нас гоняли вокруг свинарника и избивали резиновыми палками… затем отбирали ослабевших и расстреливали…"

Клара Кановская, Могилев-Подольский:

"Мне повезло – я попала в сельхозартель… Снова полицейские били, снова непосильный труд, босая по снегу, единственное платье из мешковины; сирота надеялась на чудо – дожить до освобождения. Можно представить, как нужно было мне работать, чтобы хозяин фермы сказал полицейскому: "Не бейте ее. У нее чисто в свинарнике, как в церкви…"

2

Высшим органом гражданского управления на захваченных землях было Министерство по делам оккупированных территорий на Востоке во главе с А. Розенбергом. Учредили два рейхскомиссариата – "Остланд" с центром в Риге и "Украина" с центром в городе Ровно, которые подразделялись на более мелкие административные единицы. В состав рейхскомиссариата "Остланд" включили Латвию, Литву, Эстонию и западные районы Белоруссии; в рейхскомиссариат "Украина" вошли часть Белоруссии и территории Украины западнее Днепра. Восточную Галицию с городом Львовом присоединили к Генерал- губернаторству, созданному на территории Польши, а Белостокская область, части Брестской и Гродненской областей отошли к Восточной Пруссии.

Прифронтовая полоса оставалась под властью военной администрации – Восточная Белоруссия, районы Украины к востоку от Днепра и все территории РСФСР, захваченные германскими войсками. После занятия очередного города или деревни немецкая комендатура проводила перепись местного населения. Евреи подлежали регистрации с четырнадцатилетнего возраста, в некоторых местах с десяти, а то и с шести лет; после регистрации выдавали удостоверение личности, на его обложке помечали крупно, порой красным цветом – "JUDE", "J", "Ж" или "ЖИД".

Евреи не имели права менять место жительства, ходить по тротуарам, резать скот по еврейским законам, пользоваться общественным транспортом, телефоном, почтой и телеграфом, посещать парки, театры и кинотеатры, площадки для игр, библиотеки и музеи; "особый приказ не разрешал евреям здороваться с неевреями". До переселения в гетто еврейское население получало хлеб в общих магазинах; во Львове им выдавали "вначале 120 граммов на человека в день, а затем 70 граммов… Евреи должны были дожидаться в стороне, пока не пройдет очередь "арийцев", и если в лавке еще оставался хлеб, его им отдавали. Не раз случалось, что их выгоняли из магазина с пустыми руками, плевали в них и били". Вильнюс: "Евреи становились в очередь за хлебом вместе с нееврейским населением с пяти часов утра, и всюду тыкали в них пальцами, над ними измывались литовские полицейские. Евреек гнали из очереди палкой и кулаком".

Еврейское население обязывали носить на одежде "ясно различимые опознавательные знаки": "Появление на улице без отличительного знака карается смертью". Эти знаки были различными в зависимости от фантазии местной администрации – цветные шестиконечные звезды‚ пришитые на спине и на груди‚ белые шестиконечные звезды‚ хорошо видимые издалека‚ желтые кружки на груди и на плечах с буквой "J" ("Jude")‚ белые или желтые нашивки на груди‚ спине и на левом колене‚ черные или белые нарукавные повязки, – но наказание за невыполнение приказа оставалось неизменным. (В Витебске евреев заставили носить желтые нашивки на правом плече, спереди и сзади; местное население называло эти знаки "орден Ленина – орден Сталина".)

Ношение отличительных знаков было обязательным и для подростков; в некоторых местах оно распространялось даже на детей трех-пятилетнего возраста, – теперь уже любого еврея можно было выделить на улице, даже если он и не обладал характерной внешностью. "Матери плакали, прикрепляя эти знаки на одежды своих детей… Тогда это произвело огромное впечатление и считалось страшным унижением – мы еще не знали‚ какие ужасы нас ожидают…" Затем стали требовать, чтобы на одежду прикрепляли нашивки разных цветов для отличия мужчин и женщин, занятых на работах, от членов их семей; появились и нашивки белого цвета с указанием номера дома, в котором жил данный обитатель гетто. "Одного били за то, что нашивка больше, чем указано, других били за то, что нашивки меньше… Нельзя было по городу пройти – кругом полицаи, как бешеные собаки, гоняются с палками и бьют безжалостно кого попало".

Тринадцатилетнй Даниил Кловский из Гродно на всю жизнь запомнил тот день, когда впервые вышел на улицу с отличительным знаком: "Я шел, пригнув голову, съежившись. Было такое ощущение, что я стал меньше ростом. Было постоянное состояние страха, готовности снести любую обиду... До сих пор помню слова, сказанные кем-то отцу злорадным тоном: "Ну что? Вот вам ваша "кипучая, могучая"…"

"Я долго не мог надеть знак. Мне было тошно, словно на мне сидели две лягушки…" – "Мне никогда не было стыдно ходить со звездой Давида. Нацистам так и не удалось заставить меня стыдиться того, что мы евреи…" – "Пусть стыдно будет тем, кто нацепил их на нас…"

3

С первых дней оккупации началось массовое уничтожение еврейского населения. В зоне военной администрации – в деревнях, местечках и небольших городках – на это хватало одной-двух карательных акций, в более крупных городах ликвидация занимала порой два-три месяца. Для этого устраивали временные гетто, промежуточные места сбора, в которые переселяли евреев перед неминуемым уничтожением, – к концу 1941 года эти гетто и их обитатели почти везде перестали существовать. В декабре того года Геббельс с беспокойством записал в дневнике: "Если мы убьем всех евреев, уничтожим военнопленных и позволим значительной части населения крупных городов умереть от голода, а в следующем году сократим также сельское население, кто будет производить для нас всё необходимое?.."

После германского поражения под Москвой война приняла затяжной характер; немцам требовалась рабочая сила для прокладки дорог в тылу и прочих целей‚ требовались и специалисты для работы на военных предприятиях. Из Прибалтики докладывали в Берлин: "Полное истребление евреев – во всяком случае, в настоящее время – невозможно, так как большая часть ремесел Литвы и Латвии находится в руках евреев, а некоторые ремесленники – стекольщики, водопроводчики, печники, сапожники – представлены исключительно евреями. Ремесленники-евреи необходимы теперь для восстановления разрушенных городов и для нужд армии".

Сразу же начался спор между руководителями СС, настаивавшими на скорейшем истреблении евреев, и гражданской администрацией, которая желала их использовать на многочисленных работах и жаловалась на то, что "чрезмерное" уничтожение еврейского населения наносит удар по местной экономике: "Без ремесленников-евреев просто невозможно обойтись… Сегодня трудно избавиться от них полностью, ибо через день-два остановятся предприятия, а мы этого не хотим…" – "Девяносто процентов ремесленников Галиции – это евреи… Немедленное удаление этих работников противоречит интересам военного хозяйства…" – "Я настоятельно требую прекратить ликвидацию евреев, которые используются как квалифицированная рабочая сила на военных предприятиях и которых пока что невозможно заменить местными жителями…"

Это и определяло судьбу еврейского населения в зоне гражданской администрации: одних собирали в определенном месте на недолгий срок и уничтожали "без ущерба для экономического положения"‚ а другим временно сохраняли жизнь. По этой причине были созданы гетто и рабочие лагеря – от мелких, которые существовали малое время, а затем всех евреев убивали после выполненной работы, до крупных гетто и лагерей для длительного использования специалистов и рабочей силы. "В апреле 1942 года в Шполе осталось тринадцать евреев-специалистов (бондарь, несколько портных и кузнецов), которых сохранили в силу необходимости, по просьбе населения. В 1943 году их расстреляли…"

Городок Корец, Украина: "Самой страшной для нас стала зима 1941-1942 годов. В квартирах на стенах был слой льда, люди месяцами не умывались, их заедали вши… Каждую ночь десятки несчастных умирали от невыносимого холода и голода. Мертвецы лежали в сараях, на крыльце. Постепенно их свозили на кладбище и хоронили в одной могиле… Как ни страшно было умирать, но живые завидовали мертвым, для которых окончились их мучения…"

В рабочие лагеря постоянно поступало пополнение взамен расстрелянных, обмороженных, погибших от истощения, болезней, непосильного труда по двенадцать–четырнадцать часов в день. В гетто сгоняли местное еврейское население, где жили в унижении и погибали в отчаянии; туда же привозили уцелевших и выловленных евреев из окрестных городков и местечек. "Были здесь мужья‚ потерявшие своих жен‚ были жены без мужей‚ были мужья и жены‚ которые расстались во время резни, а теперь встретились в гетто и спрашивали друг у друга‚ что стало с их детьми. Были одинокие мальчики и девочки‚ потерявшие своих родителей‚ были грудные дети‚ которых находили в лесах под кустами и привозили в гетто..."

Исследователи подсчитали, что на оккупированных территориях СССР было создано более 800 гетто и рабочих лагерей с разным количеством узников и с разными сроками существования. Половина из них пришлась на Украину, где в годы оккупации оказалось наибольшее число евреев, не сумевших или не пожелавших эвакуироваться.

4

Из "Указаний к разрешению еврейского вопроса" рейхсминистра А. Розенберга: "Первой основной целью… должно быть строжайшее отделение евреев от остального населения… Все права на свободу следует отнимать у евреев и помещать их в гетто…"

Немецкие войска вошли во Львов на девятый день боевых действий; вместе с ними появился в городе украинский батальон "Нахтигаль" ("Соловей"), сформированный перед началом войны. " Началась облава на евреев. Местные фашисты в сопровождении эсэсовцев вытаскивали их из квартир и отводили во львовские тюрьмы и казармы. У входа на сборный пункт срывали одежду‚ забирали ценные вещи и деньги..." – "Евреев строили в ряд и заставляли бить друг друга. Когда эсэсовцам казалось‚ что удары слишком слабы‚ они вытаскивали намеченную жертву из рядов и показывали‚ как надо бить насмерть..."

Вскоре комендатура потребовала, чтобы евреи Львова в кратчайший срок заплатили контрибуцию – 20 миллионов рублей на восстановление районов, разрушенных во время военных действий. Арестовали многих заложников, уважаемых евреев города, которых грозили расстрелять за неуплату; контрибуцию удалось внести с трудом, продавая по бросовым ценам мебель, одежду, обручальные кольца и субботние подсвечники, – но заложники так и не вернулись домой.

В первые недели оккупации со старых еврейских кладбищ вывозили памятники и использовали их для мощения дорог и тротуаров; были разрушены и сожжены во Львове многие дома молитв, в том числе "Золотая Роза", легендарная синагога Нахмановичей конца шестнадцатого века. Затем всех евреев Львова и беженцев из окрестных районов согнали в гетто, которое оказалось самым крупным на территории СССР. Оно насчитывало около 150 000 человек, разместившихся в невероятной тесноте в домах, сараях, складских помещениях без воды, электричества и канализации.

На Яновской улице Львова создали рабочий лагерь, который прославился своим жестоким режимом. Его огородили двумя рядами колючей проволоки со сторожевыми вышками, на которых дежурили эсэсовцы и украинские полицейские; загнали туда тысячи евреев и выдавали в день на человека 175 граммов хлеба, миску жидкого супа, кружку эрзац-кофе без сахара. За любую провинность узники Яновского лагеря получали до пятьдесяти ударов хлыстом по голому телу, после чего должны были сразу же вернуться в строй, – не выдержавшего экзекуцию немедленно уничтожали. На территории лагеря проложили дорогу, замощенную обломками могильных плит с еврейского кладбища и острыми неотесанными камнями. Голодных, изможденных узников заставляли бегать по этим камням, чтобы проверить их пригодность к работе; у многих не хватало сил добежать до конца дороги – таких " отбраковывали" и убивали. Ежедневно погибали от тифа десятки человек; взамен умерших, повешенных и расстрелянных пригоняли новых рабочих из львовского гетто.

В 1942 году, во время карательных акций, львовских евреев убивали в окрестностях города и вывозили в лагерь смерти Белжец на территории Польши, где их уничтожали в газовых камерах. Территория гетто во Львове постоянно сокращалась; в августовской акции погибло около 60 000 человек, а в декабре гетто превратили в рабочий "Judenlager". Его окружили сплошным забором, на котором поместили объявления: "Особая зона! Не подходить!", "За забором тиф!", "Опасно! За забором – смерть!"

В Белостоке огородили забором с колючей проволокой часть городской территории и загнали туда не менее 50 000 евреев. В двух гетто Гродно оказалось около 20 000 жителей города, к которым добавили евреев из окрестных городов и местечек. "Гетто – это голод‚ это унизительный гнет‚ это расстрелы‚ виселицы‚ массовые убийства. Люди были во власти полного произвола... На воротах гетто висело объявление‚ что вносить продукты нельзя. За обнаружение любого‚ хотя бы самого незначительного количества продуктов – расстрел..."

В Витебске немцы потребовали‚ чтобы еврейское население собралось на правом берегу Западной Двины‚ делившей город на две части. Мост через реку был разрушен отступавшими советскими войсками‚ через понтонный мост евреев не пропускали – владельцы лодок и плотов перевозили за плату на другую сторону. На середине реки немцы для потехи переворачивали лодки с людьми и имуществом; дети‚ пожилые люди‚ не умевшие плавать тонули – по примерным оценкам‚ погибло в реке около 300 человек. Евреев Витебска собрали в гетто посреди разрушенных домов; люди теснились в здании бывшего клуба‚ устраивали шалаши‚ "жили под навесом, в конурах из кирпичей и жести… для устрашения публично расстреляли на улицах 27 евреев, не явившихся на работу".

Гетто просуществовало малое время – в город прибыл карательный отряд эйнзацгруппы " B". В августе–сентябре расстреливали в основном мужчин; остальных уничтожили в октябре 1941 года из-за "опасности эпидемии" – убивали местные полицейские‚ а немцы охраняли место казни. В октябрьской акции погибло более 7000 человек, оставшихся в живых уничтожили в ноябре–декабре того же года.

М. Шагал‚ из статьи о Витебске: "Когда я услышал‚ что беда стоит у твоих ворот‚ я представил себе такую страшную картину: враг лезет в мой дом‚ в мой двор на Покровской улице... Мало ему было города на моих картинах‚ которые он искромсал‚ – теперь он пришел жечь мой дом... В твоем сердце‚ мой город‚ бьется и обливается кровавыми слезами мое сердце".

5

Через несколько дней после начала боевых действий руководители партии и правительства Белоруссии тайно покинули Минск, не объявив даже об эвакуации населения. Немцы захватили столицу республики на седьмой день войны, а вскоре командование СС уже докладывало в Берлин: "В Минске ликвидированы все слои еврейской интеллигенции (учителя, профессора, адвокаты и т. п., кроме медработников)… Инсценировать погромы против евреев до сих пор оказалось невозможным из-за пассивности белорусов".

К началу августа всех евреев загнали в гетто, где оказалось не менее 80 000 человек, – минское гетто было одним из самых крупных на территории СССР. Проводили облавы, хватали мужчин, увозили без возврата, и вскоре подошел день первого массового уничтожения.

Анатолий Рубин, Минск:

"Первая акция в гетто состоялась 7 ноября 1941 года… Людей выгоняли из домов в том виде, в каком заставали; застигнутых в постели выгоняли в белье, в ночных рубашках, босиком. При малейшей заминке сразу же расстреливали на месте; тех, кто не мог идти, тут же приканчивали… Улица была усеяна трупами. Стоял душераздирающий крик матерей, у которых вырывали детишек из рук, чтобы бросить их в машины…

К вечеру "работа" была в основном закончена. Но кварталы еще оставались оцепленными, так как продолжали выискивать спрятавшихся и, кроме того, грабили всё ценное, что находили. Грабеж этот проходил поэтапно. Вначале грабили немцы и их приближенные из местных полицаев, затем уже рядовые полицаи забирали всё, что представляло для них какую-нибудь ценность. Потом оцепление снималось, и туда волной врывалась толпа, которая набрасывалась на имущество несчастных, как голодные волки на свою жертву… Выламывали и уносили из дома всё, что можно было выломать и унести, – и двери, и окна, а если дом был деревянный, то его просто разбирали по бревнам… Интересно, что местное население узнавало на несколько дней раньше через своих родных и полицаев о том, что состоится акция. К ее началу они уже находились во втором эшелоне и кружили, как черное воронье, ожидая, когда убьют жертву…

Крестьяне из пригородных деревень дежурили в прилегающих к гетто кварталах и только ждали подходящего момента, чтобы подчистить то, что осталось от немцев и полицаев… В первые дни после акции им не позволяли заходить в гетто. Но у многих страсть к легкой наживе была столь велика, что они, не считаясь ни с запретом, ни с опасностью для жизни, пытались перебежать на запретную сторону и проникнуть в один из домов, а там, набив мешки вещами, вновь перебегали на свою сторону. Но многих из них настигала немецкая пуля, и они оставались лежать посреди улицы, сжимая в предсмертных судорогах награбленное добро…

Началось постепенное уничтожение минского гетто. Жертвы уводили и увозили за город в район Тучинки, где заранее были вырыты огромные рвы… Люди, жившие в деревнях неподалеку, потом рассказывали, что первое время после расстрела земля еще дышала – раненые двигались. Скопившаяся кровь местами била из-под земли ключом. Даже неверующие люди в этих деревнях начинали креститься…"

В 1941 году еще не ввели в действие лагеря смерти – Освенцим, Майданек, Треблинку и другие, а потому евреев из Третьего рейха отправляли в Ригу, Каунас, Минск. Первую партию из Гамбурга привезли в минское гетто в ноябре того года, когда освободилась территория после первой акции массового уничтожения, – эшелоны с европейскими евреями приходили затем регулярно, один за другим. Большинство прибывших немедленно уничтожали в Малом Тростянце неподалеку от Минска, сохраняли на время лишь специалистов и квалифицированных рабочих, которые жили в "зондергетто", отделенном колючей проволокой от остальной территории минского гетто. "Помню, как они колонной плелись с вокзала… На многих сохранились остатки прежнего лоска – добротная, хотя уже изрядно потрепанная одежда. Кожаные чемоданы, набитые разрешенными килограммами, они волокли по земле, привязав веревкой или поясом. Их положение было еще хуже нашего, так как они, не зная русского языка и не имея знакомых среди местных жителей, не могли менять свои пожитки на хлеб".

Германское командование докладывало: "Немецкие евреи проявляют старание в работе… Они верят, что после победоносного окончания войны снова будут возвращены в рейх… Необходимо поддерживать их веру". Из очередного немецкого документа о транспортировке евреев в Минск из Кельна, Кенигсберга, Вены, Терезина: количество людей в шестнадцати поездах – 15 002, уничтожено сразу по прибытии – 13 500.

Анатолий Рубин:

"В июле 1942 года, когда рабочие колонны ушли на работу, в гетто началась самая продолжительная резня, которая продолжалась четверо суток… Немцы и полицаи шарили с собаками по всем квартирам, чердакам и подвалам. Все места, которые казались им подозрительными, в которых могли спрятаться люди, они взрывали гранатами. Многих пристреливали на месте. По улицам текли ручьи крови. Даже любимая собака начальника гетто Готтенбаха… опилась кровью, взбесилась, и он вынужден был ее пристрелить. В больницах всех больных перерезали. Детские дома были уничтожены… Гетто сразу опустело, люди сломились, атмосфера стала еще более гнетущей…"

К осени 1942 года в минском гетто оставалось не более 9000 человек.

6

Шмуэль Кугель, местечко Плещеницы Минской области:

"С утра полицейские обходили еврейские дома и выгоняли всех в поле. Тех‚ кто шел медленно‚ подгоняли нагайками. В поле отобрали ремесленников – сапожников‚ портных‚ кузнецов – и вернули в местечко. В эту группу попали и мы с женой‚ но всю нашу семью из восьми душ – дочерей и внучек – посадили на телеги и увезли. Мы не смогли даже попрощаться‚ обнять их в последний раз...

В местечке царила гробовая тишина. Жена металась по пустым комнатам‚ точно думая найти кого-то из своих детей. Книги‚ карты‚ музыкальные инструменты – всё было на старых местах‚ но детей не было. Она стала рвать на себе волосы‚ упала без чувств...

Прошло недели три… Я возвращался с работы с четырьмя евреями. Возле местечка нас предупредили: " Бегите в лес. Забирают оставшихся евреев". Я хотел бежать домой, чтобы спасти жену или погибнуть вместе с ней. Спутники меня не пустили и увлекли за собой в лес. Немцы стреляли в нас, но не попали. Я не мог поспеть за молодыми, сел на опушке и просидел под холодным дождем до темноты. Ночью я пробрался к себе. Я надеялся‚ что жена спряталась где-нибудь возле дома и ждет меня. Но я никого не увидел‚ и хата была заперта на чужой, не наш замок...

Шел дождь‚ у меня не было ничего теплого. Я нашел только большой мешок‚ накинул его на голову‚ взял в руки посох странника и‚ оставив родину и дом‚ последним из местечковых евреев ушел в темную ночь..."

А. Розенберг – родился в Российской империи‚ в городе Ревеле‚ учился архитектуре в университетах Риги и Москвы; с 1918 года в Германии‚ ведущий идеолог нацистской партии‚ теоретик "восточной политики", автор книги "Миф двадцатого века". Розенберг обвинял евреев во всех бедствиях, начиная с падения Рима и до событий Первой мировой войны; он провозглашал: "Должна быть установлена диктатура людей высшего порядка над людьми низшего порядка".

С 1941 года Розенберг – рейхсминистр восточных территорий; из его директив: "Следует проследить, чтобы ввели суровые меры, которые бы запрещали смешение крови между евреями и остальным населением". Осужден международным трибуналом в Нюрнберге‚ повешен в 1946 году.

***

Из отчета коменданта города Слонима, Белоруссия: "Акция, проведенная 13 ноября 1941 года, освободила меня от лишних ртов. Около 7000 евреев… привлечены к работе. Работают они усердно из-за постоянного страха смерти… Я заставлю еврейских специалистов обучать своему ремеслу сообразительных учеников, чтобы затем можно было в этих профессиях обойтись без евреев и их ликвидировать".

Из распоряжения минской районной управы (1941 год): "Исходя из того, что колхоз "Новоселки" не имеет своего кузнеца-белоруса, районная управа не возражает, чтобы жид Черный Ицка временно был использован в качестве кузнеца в вышеуказанном колхозе".

Из разъяснения командира СС магистрату города Бреста (1941 год): "На устный запрос сообщаем, что лица еврейского происхождения, независимо от вероисповедания (римско-католического, греко- католического, православного), считаются евреями. Все предписания, касающиеся евреев, распространяются на этих лиц".

***

Комендант Яновского лагеря Г. Вильхаус в день рождения своей дочери стрелял с балкона в узников лагеря, чтобы доставить удовольствие имениннице; у Отилии, его жены, был свой пистолет, которым она иногда пользовалась. Заместитель коменданта Яновского лагеря В. Рокита убивал заключенного, а затем закуривал папиросу и говорил: "Я добр с вами, но вы меня злите. Смотрите, что вы заставляете меня делать".

Офицер СС Ф. Гебауэр по кличке Душитель убивал евреев руками; он же приказал поместить в бочки с водой пятерых заключенных – на улице было более двадцати градусов мороза, и они вскоре замерзли. Битнер любил избивать молодых женщин. Хан натравливал собаку на голых людей. Байер убивал узников дубиной. Бывший цирковой артист Фукс стрелял в заключенных, стараясь попасть в выбранную заранее часть тела. Однорукий Монс избивал их деревянным протезом. Сержант СС Хайнен полагал, что "пуля, предназначенная кому-то, не должна оставаться в стволе" – это может принести несчастье владельцу винтовки, а потому часто убивал евреев, которые попадались ему на глаза.

Один из выживших узников назвал Яновский лагерь "университетом насилия". Там проходили практику многие эсэсовцы; затем они разъезжались по другим лагерям и переносили туда методы обращения с заключенными.

***

На территории РСФСР существовало несколько десятков гетто, в том числе в Пскове, Великих Луках, Смоленске, Калуге, Орле. Количество узников в этих гетто составляло от десятков до сотен человек, и просуществовали они малое время. В Смоленске работавшим выдавали в день по 200 граммов хлеба, а остальные жители гетто ничего не получали. На вопрос: "Как же нам кормить наши семьи?", комендант города ответил, что такие мелочи его не интересуют.

Из допроса бывшего начальника жандармерии в Орше (Белоруссия). Вопрос: "Сколько месяцев еврейское население содержалось в гетто?" Ответ: "Три месяца". Вопрос: "Какова дальнейшая их судьба?" Ответ: " Они были расстреляны". Вопрос: "В чем они обвинялись?" Ответ: "Ни в чем".

Еврейское гетто Кракова было одним из пяти главных гетто, созданных властями нацистской Германии в Генерал-губернаторстве во время немецкой оккупации Польши в ходе Второй мировой войны. Целью создания системы гетто было отделение «годных к работе» от тех, кто впоследствии подлежал уничтожению. Перед войной Краков был культурным центром, где проживало около 60-80 тысяч евреев.
Преследования еврейского населения Кракова начались вскоре после ввода нацистских войск в город 1 сентября 1939 в ходе германского вторжения в Польшу. С сентября евреи были обязаны принять участие в принудительных трудовых работах. В ноябре 1939 все евреи начиная с 12-летнего возраста были обязаны носить опознавательные нарукавные повязки. Было приказано закрыть синагоги по всему Кракову, нацистские власти забрали все еврейские реликвии и ценности.

В мае 1940 германские оккупационные власти объявили, что Краков станет «чистейшим» городом генерал-губернаторства (оккупированной, но не аннексированной части Польши). Был отдан приказ об обширной депортации евреев из Кракова. Из 68-тысячного еврейского населения было разрешено остаться только 15 тысячам рабочих и членам их семей. Всем остальным было приказано уйти из города и расселиться в пригородной сельской местности.

Краковское гетто формально было основано 3 марта 1941 в районе Подгурже, а не в еврейском районе Казимеж. Выселенные из Подгурже польские семьи нашли пристанище в бывших еврейских поселениях вне новообразованного гетто. Тем временем 15 тыс. евреев были помещены в район, где раньше проживало 3 тыс. человек. Район занимал 30 улиц, 320 жилых строений и 3 167 комнат. Как результат в одной квартире жило по четыре еврейские семьи, а многие менее удачливые евреи жили прямо на улице.
Гетто было окружено стенами, отделявшими его от других районов города. Все окна и двери, выходившие на «арийскую» сторону, были по приказу замурованы кирпичами. Пройти в гетто можно было только через 4 охраняемых входа. Стены состояли из панелей, имевших вид могильных плит, это выглядело как зловещее предзнаменование. Небольшие фрагменты стен сохранились и сегодня.

Юные последователи молодёжного сионистского движения, принимавшие участие в выпуске подпольной газеты HeHaluc HaLohem («Сражающийся пионер»), присоединились к другим сионистам, состоящим в местном отделении «боевой еврейской организации» (польск. Żydowska Organizacja Bojowa) и организовывали сопротивление в гетто, помогая подпольной Армии крайовой. Группа принимала участие в различных акциях сопротивления, включая подрыв кафе «Cyganeria» - места, где собирались нацистские офицеры. В отличие от Варшавского гетто их борьба не привела к общему восстанию перед его ликвидацией.

После 30 мая 1942 нацисты приступили к систематическим депортациям евреев из гетто в близлежащие концентрационные лагеря. В последующие месяцы тысячи евреев были депортированы в ходе операции Кракау, возглавляемой СС-оберфюрером Юлианом Шернером. Сначала евреев собирали на площади Згоды и затем отправляли на железнодорожную станцию в Прокосим. В первую депортацию перевезли 7 тыс. человек, во вторую 5 июня 1942 г 4 тыс. евреев перевезли в концлагерь Белжец. 13-14 марта 1943 нацисты под командой СС-унтерштурмфюрера Амона Гёта провели «окончательную ликвидацию гетто». 8 тысяч евреев, считавшихся годными к работе были перевезены в концлагерь Плашув. 2 тысячи евреев, считавшихся негодными к работе, были убиты прямо на улицах гетто. Все остальные были отправлены в Освенцим.